Акция «Год Майдану» как зеркало кремлевских страхов (Иван Давыдов)

«История войн еще не знала примеров такой бессмысленной жажды убийства, какая свойственна фашистским людоедам. Даже диким ордам Тамерлана, прославившимся свирепостью, далеко до исступленного озверения гитлеровских палачей». Так начиналась статья П.Павленко, опубликованная в «Красной звезде» в октябре сорок первого. Называлась статья «Не забудем, не простим!».
Историки говорят, что именно так и появился на свет знаменитый лозунг. Это первый известный случай его употребления. Но что прежде было страшным, сегодня становится модным: Москва увешана рекламными щитами акции движения «Антимайдан». «Год Майдану. Не забудем. Не простим». Государственные и провластные СМИ, включая телевидение, также рекламируют предстоящее шествие. Организаторы подали заявку на десять тысяч участников, но «рассчитывают, что людей будет больше».

Мой милый мальчик

shame on us

doomed from the start

may God have mercy

on our dirty little hearts?

shame on us

for all we’ve done

all we ever were

just zeros and ones

(Nine Inch Nails “Zero Sum”)

1.

Они сидят вдвоём на балконе. Один курит, другой – нет. Огонёк сигареты в темноте немного подрагивает. Происходит серьёзный разговор. Собеседники в том состоянии, когда стоит идти ва-банк и либо становиться друзьями, а не просто собутыльниками, либо расставаться до следующего вечера.  ­

– Ты веришь в Бога?

– Чёрта с два я верю в Бога, – короткий смешок. Вздох. – Хотя ты же меня знаешь: сегодня верю, завтра – нет.

Молчание.

– Если поверить в Бога, то придётся с ним бороться. Назадавать ему кучу вопросов – почему так, а не этак, почему-то, а не сё, и зачем же вокруг вся эта херня.

Снова смешок, ответом – неопределённое хмыканье.

Однажды во рту

Вошед, Диана поморщилась.

– Какая отвратительная обитель! А уж смрад...

– Хочешь на три этажа ниже? – прищурился режиссёр Борис. – Нет? Ну тогда и не выгрёбывайся.

Диана в ответ скорчила смешную гримаску.

Экспозиция

I'm the bloodstain on your shirt sleeve coming down and more are coming to believe

1.

...хотя можно сказать, что изменивший человек изменяется. Можно сказать, что изменивший человек трескается, как кирпич, который уронили на асфальт. В трещину вскоре запихиваешь штырь, и этот штырь – мелочное предательство. Нет ничего хуже такого предательства, даже громадьё измен по сравнению с ним мелочь. Однако, как ни печально, иногда предавать стоит целиком, и в щели, и в пробоины. Один мексиканец написал, что предательство – это высшее проявление любви. Вот так и написал. Иногда предать – это последнее, самое важное и нужное. Я думаю, ты это понимаешь.

Пушкин и его приёмник

Пушкин – говно.

Именно так хотел бы написать мой дорогой брат в сочинении о Пушкине, когда учился в седьмом классе. Но, по понятным соображениям, он несколько смягчил и развернул характеристику. Я сочинения не читал, но уверен в том, что мой брат не мог написать полную чушь и придумал неплохие аргументы. Тем не менее, ему поставили «три»: ведь неприятие творчества Пушкина – всегда признак недалёкого человека. Во всяком случае, так полагают советские педагоги.